Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «Как попасть в дом детей? ЦСПР поможет семье с особенным ребенком». Если у Вас нет времени на чтение или статья не полностью решает Вашу проблему, можете получить онлайн консультацию квалифицированного юриста в форме ниже.
Когда малыш попадает на территорию детского интерната, родители должны согласовать сроки его нахождения. В соответствии с требованиями отечественного законодательства, он устанавливается по общему согласию родителей и руководителя учреждения. Вопрос об определении срока пребывания в интернате также могут согласовать его законные представители.
Законодательное регулирование
Процедура регулирования этого вопроса подробно разъясняется в:
— Ой, да какие там гаджеты! — вздыхает Анастасия. — Не действует это все давно. Репетиторы, ха-ха-ха, смешно даже. кадетское училище — туда еще поступить надо, и против его желания как я его отдам? А он так и говорит — «не буду учиться, не хочу, и что ты сделаешь». Забирала все, и телефоны и планшеты. Гулять не пускала, все это мы уже прошли. Лежит на диване и смотрит в потолок, и день, и два, и три. Все перепробовано! Все без толку! Я умываю руки, так ему и сказала. Больше сил и эмоций на него тратить не буду, нет их у меня! Это его жизнь. Хочет спустить ее в унитаз — его право. Я сделала все, что могла. Объявила ему, что дальше пусть делает все, что хочет. До восемнадцати лет может жить здесь, кормить буду, одевать по минимуму. После армии — на самостоятельные хлеба. Хоть куда. Мне уже без разницы.
— Ну и как он? Что сказал тебе на это?
— Да ничего не сказал. Вот, живем так уже пару недель. Общаюсь с ним по минимуму, на бытовые темы. Весь его срач молча приношу в его комнату и сваливаю на пол. Не знаю, что будет дальше. Пойдет в девятый класс, будет учиться или нет — мне уже все равно. Ну придет опека, ну заберут в детдом. Что будет, то будет.
А как считаете вы, «забить» на неуправляемого подростка и положиться на судьбу — это выход в подобной ситуации, или, наоборот, тупик? Поймет, что никто его больше не пинает в светлое будущее, и сам зашевелится? или все же надо искать подходы, бить в колокола, продолжать скандалить, сидеть рядом и читать вслух учебники?
Что думаете?
Подростковая пора наступает, когда ребенок переступает границу десяти-одиннадцати лет, и продолжается до 15-16 лет. Ребенок в этом периоде начинает воспринимать мир как взрослый, моделировать поведение старших, самостоятельно делать выводы. У ребенка появляется личное мнение, он ищет свое место в обществе. Усиливается интерес и ко внутреннему миру. Подросток умеет сам ставить цели и достигать их.
Карина, 30 лет: «В садик нас не приняли – с сыном не могли справиться. Муж ушел от нас, когда сыну было два года»
«Моему сыну шесть лет. У него психические нарушения и ко всему прочему он еще и гиперактивен. Два года он уже проживает в доме-интернате и каждые выходные его навещаю я и бабушка. Я не справлялась с ним. Из-за диагноза Антона моя жизнь превратилась в один большой день. Пропало всё начиная от карьеры, заканчивая друзьями. Я постоянно смотрела за сыном. На улицу мы не могли выйти, так как он бросался под машины, постоянно кричал, вырывался, убегал, кусался. Он не понимал абсолютно ничего. Мы приходили в поликлинику, родители прятали своих детей от него. Антона невозможно было занять ничем – он мог с утра до вечера выть и биться головой о пол. Ночью он вскакивал и с разбегу бился об стену. За четыре года я не помню ни одного спокойного дня.
В садик нас не приняли – с сыном не могли справиться. Муж ушел от нас, когда сыну было два года. Не выдержал постоянных криков ребенка. Из-за того, что сын в сад ходить не сможет, мне пришлось забыть о работе. Знаете, когда в семье появляется ребенок с инвалидностью, из родственников не помогает никто. Когда моя мама в первый раз услышала о том, чтобы Антон жил в интернате, назвала меня кукушкой. Сказала, что это бесчеловечно и низко. Она сказала, что даже если я и устала, то должна терпеть хотя бы из любви к ребенку. Но сама так и не осталась с внуком дольше, чем на час, хотя бы пока я приму ванну. Я плакала и говорила маме, что хочу выйти на работу. Она спрашивала, чем меня не устраивает пенсия на инвалидность и алименты. А мне не хотелось ничего – ни денег, ни материнства. Мне хотелось пропасть без вести.
Как определить подростка в интернат или реабилитационный центр
Названные заведения бывают открытого и закрытого типа. Первые из них похожи на кадетские корпуса или суворовские училища. Тут есть дисциплина и распорядок дня, но дети учатся по стандартной школьной программе (конечно, с поправкой на умственные способности), а на выходные могут ездить к родителям. В закрытых же интернатах все намного серьезнее — есть и КПП, и хождение строем, и регулярные занятия с психологом. Некоторые воспитанники в таких учреждениях не попадают домой на выходные, но родители могут навещать их на территории интерната.
Наиболее известное учреждение-интернат для трудных подростков (Спб) – школа №1 закрытого типа. Заведение ведет свою историю еще с 1965 года. Находится оно на улице Аккуратова в доме под номером 11. Это закрытый интернат для трудных подростков, и значит, что дети поступают сюда по решению суда. Тут железная дисциплина, передвижение по периметру и контрольно-пропускные пункты на входе.
Есть школа-интернат для трудных подростков в Москве. Расположено заведение №9 по улице Жигуленкова Бориса в доме 15, строение 1. В отличие от питерского, этот интернат открытого типа. Сюда дети с девиантным поведением могут попасть и по решению родителей или рекомендации специальной комиссии. Правила тут не такие жесткие, как в учреждениях закрытого типа.
Чтобы сдать ребенка в интернат без лишения родительских прав, для начала необходимо обговорить этот момент с самим несовершеннолетним. Если ему уже исполнилось 10 лет, согласие ребенка обязательно. Если несовершеннолетний в возрасте от 10 до 18 лет отказывается проживать в учреждении постоянного пребывания, отправить его в интернат, скорее всего, не получится. Эта процедура возможна только в случае лишения родительских прав, что в рассматриваемой ситуации является нежелательным.
После получения согласия со стороны ребенка, необходимо обратиться сразу в несколько органов: ООП или органы опеки и попечительства, интернат, в который родители собираются определить ребенка, а также в районный отдел образования.
Какие преимущества для обучения дают реабилитационные школы-интернаты
Я прочитала массу статей о тех обитателях ПНИ, кто может говорить. О тех, кто умирает от рака. О тех, кто вернул себе дееспособность. О тех, кто обездвижен. Все это хорошие, умные, нужные статьи. Но я ни разу, ни разу не видела ни одного материала о таких, как мой сын.
У паллиативников есть директор московского Центра паллиативной медицины Нюта Федермессер, у детдомовцев — специалист по социальному сиротству Александр Гезалов, у относительно или мало-мальски социализированных людей с аутизмом — группа «Антон тут рядом», у людей с синдромом Дауна — глава родительского объединения «Даун-синдром» Сергей Колосков. А кто есть у лиц с сочетанием тяжелых поведенческих, речевых и интеллектуальных расстройств, находящихся в ПНИ? Такое ощущение, что никого. Но у моего сына есть хотя бы я. И пока что никто лучше меня не знает, что ему нужно.
Право на существование психоневрологических интернатов оспаривается в нашей стране уже более 30 лет. В конце 80-х годов прошлого века на фоне гуманизации учреждений, находящихся в ведомстве социальной защиты, и разоблачений карательной психиатрии психоневрологические интернаты и детские дома для детей-инвалидов (ДДИ) с легкой руки общественности и правозащитников были объявлены «концлагерями», «ГУЛАГами», в лучшем случае — «складами», которые в срочном порядке нужно уничтожить. Не улучшить, не отселить из них тех, кто может жить вне ПНИ, а ликвидировать полностью, «чтобы их не было».
— Позвольте, а куда же прикажете девать обитателей этих учреждений? Этих ПСУ (получателей социальных услуг)?
— Детей — в приемные семьи, взрослых — в квартиры совместного проживания с сопровождением, — бойко отвечали правозащитники, волонтеры, «прогрессивные психологи». О том, что будет с теми, кто в силу состояния психики не сможет жить в приемных семьях или квартирах совместного проживания, старательно замалчивалось.
Я вовсе не считаю, что в системе ДДИ ничего не должно меняться, а число и размер их должны оставаться неизменными. Это значит, что какое-то количество специализированных и обычных детских домов все же должно сохраниться. И этим учреждениям необходимо помогать. Сейчас помогать, а не когда они «исправятся», потому что помощь живущим в них нужна сейчас.
Взрослым ПНИ тоже надо помогать. До сих пор не пойму: сторонники полной ликвидации ПНИ действительно не понимают или не хотят признать, что не все люди из ПНИ смогут жить дома или «в обычных жилых кварталах — самостоятельно, при небольшой поддержке специалистов или в плотном сопровождении» (формулировки СМИ).
В сегодняшней России это невозможно для тех, кому назначен режим наблюдения «А», когда расстройства психики столь выражены, что представляют опасность для окружающих или для здоровья самого клиента ПНИ. Агрессия и самоагрессия, попытки суицида, частые, по нескольку раз в день, эпилептические приступы. Одному сотруднику не справиться — соблюдение режима «А» требует постоянного участия всего медицинского персонала отделения.
Моему сыну назначен режим «А». И на это есть веские причины. Самая «безобидная» — его манера принимать пищу. Ест он у меня очень торопливо, я это вижу при каждом посещении. То, что пачкается одежда, пустяки. Нужно следить, как бы не подавился. И это не смешно ни капли. Известны случаи, когда ПСУ погибали, подавившись. Про остальные особенности умолчу. Отмечу лишь, что проживание моего сына в квартире с одним сопровождающим — невозможно.
Моему сыну и таким, как он, нужны: прачка, банщица (сам он не помоется), цирюльник (сам не побреется, не пострижется), кастелянша (он не выделяет свою одежду из общей, не всегда одевается по погоде, хотя имеет свои предпочтения в одежде, он у меня с детства модник), повар, охранник, санитар, медсестра… А хотелось бы и психолога, и дефектолога. Надежда, пусть и слабенькая, на это есть.
Перебираю в уме варианты, что будет с Гошей, если его ПНИ закроют, как того жаждут. Предположим, мой сын живет дома, а государство мне за это платит столько, что я смогу нанимать для него присматривающего, ибо одной мне с ним семь дней в неделю и 24 часа в сутки не совладать. Звучит неправдоподобно, при наших-то пенсиях. Кроме этого, в квартире необходима отдельная комната для Гоши и комната для специалиста сопровождения, плюс комнатушка для меня, то есть трехкомнатная квартира. Даст мне трешку взамен моей однушки государство? Скорей всего, нет.
Вариант общежития или «квартиры в обычном жилом квартале», даже если там будет не один, а два круглосуточных сотрудника, для Гоши пока утопичен. В квартире для совместного проживания должны быть гостиная и кухня. В гостиной окажутся вещи, которые мой сын может испортить. Кухня для моего сына — дополнительный источник соблазнов и опасностей. Ножи, незапертый холодильник, в котором он не прочь порыться и взять чужие продукты, электроприборы, специи, мука и крупы, которые так и манят рассыпать их по полу, коварное масло, которое так и просится быть вылитым на коврик…
А еще я опасаюсь потенциальных соседей по квартире. Они ни в чем не виноваты, ибо больны, но разве кому-то от этого легче, когда они будут «физически воздействовать» на сына? Только не говорите мне, что все ПСУ белые и пушистые, а все царапины и синяки больные наносят себе исключительно сами. Справедливости ради отмечу, что часть повреждений Гоши — результат его аутоагрессии, но, согласитесь, укусить себя в спину он никак не может, а след чьих-то зубов в области лопаток я пару раз видела. И при таком раскладе окажется Гошка в такой квартире запертым в своей комнате, для его же блага. Чем это лучше ПНИ?
Самое удручающее во всем этом — невозможность услышать друг друга. Вот вроде бы все сходятся на том, что так, как сейчас есть, с ПНИ (да и не только с ПНИ) продолжаться не должно и может, но все отстаивают интересы лишь тех, кто им близок.
23 августа 2019 года комитет государственного заказа правительства Хабаровского края объявил тендер на строительство женского психоневрологического интерната на 400 мест в селе Некрасовка (27 километров от Хабаровска). Поводом для заказа стало аварийное состояние ПНИ в поселке Горин, где живет около 200 женщин, и еще 200 мест решили бы проблему региональной очереди в интернаты. Некрасовцы воспротивились, но позже поняли плюсы — и коммуникации подведут, и рабочие места появятся.
Противники ПНИ подняли волну, навешали ярлыков «фашизм», «закрытый, удаленный от обычных мест концлагерь» и предложили свой наигуманнейший вариант: перевести часть обитательниц Горинского ПНИ (500 километров по трассе от Хабаровска, глухомань) в здание больницы поселка Березовый (600 километров, не меньшая глухомань), а все средства, которые идут на ПНИ в Некрасовке, полностью перенаправить на сопровождаемое проживание. То есть новое здание в 27 километрах от Хабаровска — это «фашизм», а неприспособленное здание больницы за 600 километров — нормально.
РЕАБИЛИТАЦИОННЫЙ ЦЕНТР ДЛЯ «ТРУДНЫХ» ПОДРОСТКОВ
Дети, с которыми мы работаем, чаще всего из неблагополучных семей: неполных, многодетных или с пьющими родителями. Есть и из полных семей с доходом чуть ниже среднего. Чаще всего такие дети, которые по большому счёту родителям не нужны, предоставлены сами себе и большую часть времени проводят на улице. Они сбиваются в компании, воруют. Работают в магазинах: в основном в крупных или сетевых. Или воруют в одном магазине, а сдают товар в другой. Причём, как правило, это не воровство типа «стащил сумку или кошелёк». Они берут продукты или, например, снимают что-то с автомобилей и сдают. Ребят, которые связаны с наркотиками, у нас немного, но часто они что-то употребляют в компаниях.
Психолог Галия Нигметжанова:
«Ребёнок уходит не просто бродяжничать, а от той ситуации, которая сложилась дома, потому что больше не может её переносить. Она просто не по плечу одинокому ребёнку в его возрасте. В бродяжничестве он находит возможность общаться — может быть, не совсем хорошую, но лучшую, чем то, что есть дома.
Представьте себе, что ребёнок пошел бродяжничать, нашёл компанию. Там у него случился разговор по душам, пусть даже после каких-то психоактивных веществ. Для него это, получается, хороший опыт. Ведь когда он идёт домой, он не знает, что там увидит, если речь про алкоголизм в семье или беспорядочное сексуальное поведение матери. Или просто встречает безразличие и явное раздражение, что он в принципе есть на свете».
Чаще всего к нам попадают мальчики лет 14–16, хотя встречаются и девочки. Они плохо одеты, круглый год ходят в рваных кроссовках. В основном проводят время на улице, перебиваются сигаретами, подворовывают еду. Дома едят редко. Общаются с такими же, как они. Были случаи, когда вроде бы благополучные родители, приличная и любящая семья, но при этом дети связались с плохими компаниями. В таких случаях это обычно внутренний протест.
Милана, 18 лет, два года работает волонтёром в проекте «Мечтатели»
«Когда я училась в 9-м классе, связалась с плохой компанией. Убегала из дома, начала много пить. Мне было 15 лет. Попробовала вещества. С родителями отношения были никакущие. Я выросла в армянской семье, орать на своих родителей — это вообще самоубийство. А я могла себе позволить уйти, послать, связалась не с теми людьми. Плохое влияние, негатив с улицы. Но мне было интересно, я пыталась найти себя в чём-то плохом: типа дома я ничего не стою, а на улице видите, какая крутая.
В проект меня позвала подруга, просто предложила однажды: «Давай съездим как волонтёры в психоневрологический интернат». Для меня это было вариантом сбежать и ничего дома не делать, но в итоге у меня всё перевернулось в голове. Поняла, что нужно меняться, что такая жизнь в 15–16 лет меня до добра не доведёт.
Сейчас я занимаюсь трудными подростками. Перестала курить, пить, глотать таблетки, общаться с наркоманами
У меня улучшились отношения с родителями. Я поступила туда, куда захотела, — на лингвиста в ТюмГУ. Сейчас хочу перевестись на уголовное право, чтобы потом работать в полиции инспектором по делам несовершеннолетних».
Процесс социальной адаптации очень сложный. Ребёнок ничего не хочет и чаще всего стоит в стороне. Он не может поверить сам в себя. Он привык, что к нему обращаются как к трудному, как к сложному и немного «не такому». Ведёт себя соответственно. Сложно привыкнуть, что с ним могут нормально обращаться, что он тоже может что-то делать, предлагать, а его при этом будут слушать и даже давать ответственную роль. То есть поначалу это долгие сложные разговоры, но постепенно подросток включается.
Игорь, 16 лет, два года работает волонтёром в проекте «Мечтатели»
«На учёт меня поставили из-за драки. Сидели в школьной столовой с ребятами, ели. Ребята из другого класса стали кидаться хлебом. Мы не поняли, что происходит, сразу же начали на них наезжать. Начали махаться, вышли на улицу и подрались. Учитель физкультуры всё рассказал директору.
Раньше я был чисто по криминалу. Дрался, воровал, вся фигня. Драки в основном по пустякам: руки чесались. Сейчас всё изменилось — отношения с близкими, родителями и друзьями, само мировоззрение. Раньше я не понимал, зачем нужно это волонтёрство. Но когда я впервые попробовал, мне очень понравилось. Сейчас езжу в детские дома, и больше всего мне нравится, когда дети улыбаются. Нравится уделять им время — больше некому».
Конечно, бывают срывы. Недавно один наш подопечный вернулся из реабилитационного центра. Он много раз возвращался и уходил, на какое-то время налаживалась положительная динамика, а потом срывался. Например, у нас был палаточный лагерь за городом, так он просто ушёл по трассе в город.
Тут, конечно, можно много говорить о том, что нужно терпение и общение, но в таких случаях помогает только лечение. Мы приложили все силы, чтобы отправить этого ребёнка на реабилитацию, потому что, к сожалению, другого выхода здесь не было.
Записная книжка родителя
На вопросы отвечает руководитель пресс-службы Департамента образования Москвы А.В.Гаврилов.
Как должны поступать родители, если учитель намекает на денежное вознаграждение за хорошую отметку в четверти, полугодии? Что делать, если администрация учебного заведения регулярно, раз в месяц, требует от родителей внести достаточно крупные суммы на нужды школы?
Родители могут оказывать своей школе финансовую помощь. Но во-первых — в безналичной форме, а во-вторых, только на добровольной основе. Для этого создается Попечительский совет либо фонд, куда перечисляются деньги. Если есть какие-то нарушения, можно обратиться в Департамент образования. В случаях вымогательства со стороны отдельных учителей или школ, родитель вправе обратиться в органы правопорядка.
Имеет ли право администрация школы требовать оплату услуг охраны сразу за несколько месяцев, например, за полгода?
Если это предусмотрено в договоре — то да. При оказании услуг ЧОПа составляется трехсторонний договор, который подписывается администрацией школы, родительским комитетом и самим охранным предприятием. Среди пунктов этого договора есть и такой, как «форма и сроки оплаты». Если в нем говорится, что оплата осуществляется один раз в два (три, четыре и т.д.) месяца, то школа имеет право требовать соблюдения этих условий. Если же родители не согласны с таким графиком, они вправе требовать пересмотра договора, тем более что заключается он каждый год. В отдельных случаях некоторым семьям могут предоставить возможность платить помесячно.
«Вы будете жить в гадюшнике»
Каждый Вовин день был похож на предыдущий: встаешь по команде, идешь есть по команде, в туалет — тоже чуть ли не по команде, потому что во время тихого часа не выпускали.
Его и других детей с инвалидностью в этом детдоме готовили к ПНИ, пытаясь доказать, что самостоятельная жизнь — не для них: «Вы немощные, ничего не умеете», «Вы не сможете готовить, убирать за собой», «Если вас оставить одних, вы будете жить в гадюшнике».
Не разрешали трогать чайники, прикасаться к плите, не говоря уже о походах в магазин: «Вы даже не сможете на кассе рассчитаться!», «Как ты понесешь тяжелый пакет?» и так далее. Детям полагались карманные деньги, обычно они их получали в банке, но потом отдавали воспитателям — «чтобы не украли».
Тяжелые дети, которые не нужны родителям
Что это за дети?
Дети-сироты с задержкой психического развития. Раньше наша школа называлась коррекционной школой-интернатом VIII вида – в ней обучают умственно отсталых детей.
По факту у нас были всякие: и аутисты, и тяжелые дети с разными диагнозами – не только с задержкой психического развития.
Это были и полные сироты, и те, чьи родители лишены родительских прав.
Возраст – от 2 до 18 лет. Кто к 18 годам не получал квартиры, задерживались у нас дольше.
Чем такие дети отличаются от обычных?
У интернатовских детей нет модели семьи, до определенного возраста они вообще не понимают, что происходит в мире.
Например, они интересовались, есть ли у меня дети и будут ли они тоже жить в интернате.
Примерно в 5 классе дети осознавали, что живут в извращенном мире, не в том, какой должен быть – и начинали чувствовать себя обделенными, другими.
Появлялся такой термин как «интернатовские». «Домашние» дети для них были невиданными существами, диковинкой.
Школа, в которую не хочется возвращаться
Почему ты уволилась?
Я получила определенный опыт. Под конец были очень тяжелые отношения с коллективом. В штате начались сокращения – при таком раскладе выживают не лучшие. Пошло массовое стукачество: закроешься вместо субботника в бассейне с любимой книжкой – кто-нибудь обязательно доложит. Опоздала на 15 минут – охранник бежит стучать, меня вызывают на ковер. Все это поднадоело, и я не захотела вариться в этой каше.
Бумажной работы стало больше, чем работы с детьми. Финансово стало не так привлекательно.
Захотелось отдохнуть и попробовать что-то другое.
После увольнения – уехала в деревню, там в первый же вечер выпила залпом бутылку коньяка – и была самым счастливым человеком на свете.
Как после такого опыта у тебя складывается воспитание собственных детей?
Я стараюсь не связывать эти вещи. Хорошо, что прошло столько лет – я воспитываю ребенка без оглядки на интернат.
Пока я работала там, мне советовали рожать – хорошие декретные. Но тогда я бы проецировала все на собственного ребенка. Сейчас я воспитываю интуитивно – как чувствую, так и делаю.
Не обязательно переводить несовершеннолетнего в интернат, если в семье возникли проблемы. Существуют дополнительные возможности.
Самый оптимальный вариант и для ребенка, и для родителей – это узкоспециализированные школы, направленные на воспитание спортсменов, кадетов или же гениев в определенной отрасли науки. Попасть в такие учреждения сложнее, чем в интернат – необходимо успешно сдать экзамены и пройти отбор. Но плюсы перевешивают:
- обучение в таких учреждениях (если они государственные) предоставляется полностью бесплатно, как и проживание;
- отсутствует риск лишения родительских прав;
- ребенок чувствует себя комфортнее, так как контингент в интернате куда хуже, чем в спортивной или кадетской школе;
- пребывание в спортивной, гуманитарной, кадетской или иной специализированной школе позволяет не просто решить проблему с дисциплиной, проживанием или материальным обеспечением, но и дает ребенку билет в успешную взрослую жизнь.
Родителям с проблемными отпрысками следует обратить особое внимание на военные училища. В них детям привьют основы дисциплины, что во многих случаях поможет справиться с тяжелым характером подростка.
Сдать ребенка в интернат без лишения родительских прав можно, но, прежде чем идти на такую меру, следует взвесить все «за» и «против». Отправка интернат должна быть крайней мерой, нельзя обращаться к этой процедуре из-за небольшой провинности ребенка.
Прежде чем перевести несовершеннолетнего в учреждение постоянного пребывания, обязательно нужно провести с ним беседу, желательно с привлечением детского психолога. В период пребывания ребенка в учебном учреждении важно поддерживать с ним контакт, чтобы отношения в семье не ухудшились.
Отсутствие взаимопонимания, как причина отказа от ребенка
Не у всех родителей достаточно навыков и опыта, чтобы справляться с капризами и плохим поведением собственных деток. Почему ребенок стал себя вести неподобающим образом, ответить однозначно нельзя, так как причин может быть масса. Но основная – это потеря авторитета родителей. Многие папы и мамы в подобных ситуациях начинают интересоваться, как сдать ребенка в детский дом в воспитательных целях.
Обычно агрессивное поведение начинается в подростковом возрасте. Ребенок становится неконтролируемым: убегает из дома, прогуливает школу, приходит в синяках, грубит и огрызается, может начать воровать ценные вещи или продавать что-то из своих. Иногда в сторону предков могут сыпаться угрозы от такого ребенка. Некоторые родители не думают о том, что они совершили ошибку в воспитании, когда их чадо было еще совсем маленьким, не ищут других способов исправить ситуацию. Они видят выход лишь в одном – переложить ответственность за своего отпрыска на плечи других (в данном случае государства).
При таких обстоятельствах у родителей есть альтернатива – отдать ребенка не в детдом, а в интернат на перевоспитание. Они смогут забирать его домой на каникулы или на праздники, поддерживать со своим чадом тесную связь, пока им будут заниматься специалисты.
В детский дом на время
Такое тоже теоретически возможно, но данная процедура невероятно сложная. Как сдать ребенка в детский дом для профилактики на время?
Как уже указывалось выше, потребуется официально оформленный отказ от ребенка. Когда по этому вопросу будет принято решение, фактически, родители малыша уже таковыми не являются. Они могут его навещать, дарить ему игрушки и вещи, покупать сладости и так далее. Но в любой момент могут появиться люди, которые захотят взять этого ребенка в свою семью.
Кровные родители в данной ситуации ничего не смогут сделать. Если так случилось, что их малыш никому не приглянулся, а они сами уже решили все свои вопросы, забрать ребенка назад из детского дома они могут, но только после того, как их родительские права будут восстановлены.
Эта процедура еще более сложная, чем отказ. Родители должны будут предоставить справки о своем материальном положении, жилищных условиях, состоянии здоровья, психологической атмосфере в семье и так далее.
Возврат приемных и усыновленных детей
Иногда родителям приходится задумываться о возврате в детдом приемных детей. Известна ситуация, когда приемные родители взяли ребенка в семью с уже имеющимися родными для них детьми. Спустя некоторое время выяснилось, что у приемного ребенка есть серьезное психическое отклонение, по причине которого он практически терроризирует младших детей в семье. Причем, ребятишки в силу возраста дать отпор ему не могут, а при взрослых приемный мальчишка ведет себя адекватно. Родители не поспешили сразу избавиться от него, напротив, устраивали неоднократные беседы, искали другие способы воздействия, которые не увенчались успехом. Более того, они и сами привязались к приемному сыну, прекрасно отдают себе отчет в том, каким психологическим ударом для приемыша может обернуться возврат его в детский дом, но, глядя на синяки и побои на младших детях, просто не видят иного способа решения вопроса.
Как сделать общение родителей с детьми эффективным?
В процессе общения с ребенком приложите все усилия для того, чтобы ребенок понял, что вы понимаете его эмоциональное состояние, настроение, чувства связанные с той ситуацией, о которой он вам рассказывает. Все что для этого необходимо – это внимательно выслушать ребенка, а затем ненавязчиво своими словами повторить, то, что вам рассказал ребенок. Так вы дадите ребенку возможность разобраться в своих чувствах, он поймет, что вы его слышите и слушаете.
Когда вы общаетесь с ребенком, старайтесь внимательно следить за его жестами и мимикой. Иногда дети не хотят нас огорчать и говорят, что все нормально. Но если присмотреться их невербальным способом выражения своих чувств (дрожит подбородок, глаза блестят или «на мокром месте»), то можно сразу догадаться об истинных чувствах ребенка.
Оформление опеки/попечительства над сестрой, находящейся в детском доме
Таким образом, оснований для отказа автору вопроса в желании стать законным представителем своей сестры, находящейся в организации для детей-сирот, не имеется. Более того, автор, являясь сестрой ребенка, в силу закона обладает преимущественным правом установления опеки или попечительства (в зависимости от возраста ребенка) над ним. Законодательство РФ в соответствии с международными нормами устанавливает безусловный приоритет семейных форм устройства детей, оставшихся без попечения родителей. Органы опеки и попечительства с учетом положений ст. 54, 123 СК РФ, а также п. 3 ст. 5 Федерального закона от 16.04.2001 № 44-ФЗ «О государственном банке данных о детях, оставшихся без попечения родителей» обязаны продолжать работу по устройству или оказанию содействия в устройстве детей-сирот, находящихся в организациях для детей-сирот, на воспитание в семьи граждан РФ, постоянно проживающих на территории Российской Федерации.